Детство Кеши

С кухни доносилось приятное шкворчание лука, грохот крышек и любимая папина радиопередача. Иннокентий Петрович потягивал уже остывший кофе, сидя в исцарапанном малышом-Кузькой кресле. На коленях лежал потертый альбом с немного выцветшими фотографиями. С одной из них на Кешу смотрел взъерошенный голубоглазый мальчуган, который парил над вздернутыми вверх сильными папиными руками... 

«Я лечу!» — звонкий смех разносился по двору, перемешиваясь со щелчками вспышки новенького фотоаппарата дяди Бори. Гулять с папой и его другом мальчик мог часами: они рассказывали, как жевали гудрон за гаражами, делали дымовухи из неваляшек, жгли карбид, пробовали на вкус муравьиные попки. Казалось, их истории никогда не закончатся. 

«—Ну, все, Кешенька, хватит, дай папе отдохнуть», — прервала веселье мама, решившая развесить белье. 

 Сидя на скамейке рядом с огромной пестрой клумбой, мальчик смотрел на птичек. Они со всей округи слетались к кормушке, на которую Кеша с папой потратили вчера весь вечер. 

«А почему, когда ты меня подкидывал, я каждый раз падал к тебе в руки? Почему птицы летят? Их подбрасывают сильнее?» — вопросов было слишком много, а папа сидел рядом и молчал, провожая дядю Борю взглядом. Через несколько минут, он взял мальчика за руку и куда-то повел. Кеша шел по улице, озираясь по сторонам, чтобы найти-таки огромную пушку, из которой вылетают птицы и не падают через мгновенье. 

Они остановились у здания с большой свежевыкрашенной вывеской. 

— Би..би…

— Библиотека, — торжественно объявил отец, и они прошли внутрь. 

В помещении, где пахло пылью и геранью, из-за стойки выглядывала сухонькая лучезарная старушка. Пока Кеша разглядывал разноцветные корешки, папа что-то сказал ей и уселся подписывать небольшую книжицу. А старушка подошла к мальчику, увлекла его за собой и на ходу защебетала что-то про книги, птиц, про то, какой он молодец, что пришел в дом знаний, она семенила вдоль полок, а Кеша плелся за ней. Остановились у стеллажа с толстыми книгами, указательный палец гулял по корешкам в поисках подходящего варианта. «Вот она!» — старушка протянула увесистый томик мальчику. На обложке рядом с золотыми буквами летали птицы, а из-за кустов выглядывали животные. Кеша уселся на полу рядом с книгами и, как завороженный, одну за другой разглядывал яркие картинки, шелестя страницами и вдыхая терпковатый запах не самой новой книги. 

Дома он забрался на диван и начал водить пальцем по строчкам и произносить несвязные слоги. Хотя он уже знал буквы, читать по букварю не хотел. Но тут совсем другое дело: папа и старушка-одуванчик из библиотеки сказали, что в этой книге написано, почему птицы не падают, зачем зайцу две шубы и кто укладывает медведя в спячку. Кеша старательно отчеканивал слоги, спотыкался, возвращался назад. Он просидел за книгой до ужина. За пару часов он прочитал полстраницы и довольный с набитым ртом вещал об этом родителям о том, что у птиц нет зубов и некоторых других органов, их кости легкие и полые внутри, а некоторые и вовсе срослись. 

—Кешенька! — голос мамы развеял дымку воспоминаний. — Иди кушать, твоя любимая картошечка остывает!

Кеша затолкал альбом между энциклопедиями, которые занимали добрую половину книжного шкафа. Окинул взглядом до дыр зачитанную коллекцию, остановившись на любимых экспонатах: про анатомию, уход за домашними животными, космос и грибы. Улыбаясь, Иннокентий Петрович отправился на кухню, где вместе с родителями его поджидал дядя Боря со свежей порцией историй из детства советских мальчуганов. А ведь впереди еще целая неделя вкуснейшей домашней еды, вечерних посиделок с родными и щекочущей в носу ностальгии!

Материал опубликован в журнале NewTone